Все под контролем - Страница 50

Я взял несколько фирменных листков почтовой бумаги с адресом отеля и карандаш, и мы приступили. Мне пришлось использовать кнопку ускоренного показа, потому что пульта не было. Я сел на пол возле телевизора. Келли не отрывала глаза от экрана. Качество изображения меня вполне удовлетворило. Совсем неплохо; легко было видеть разницу между этой съемкой и домашним видео, и я старался давать крупные планы людей, занимавшие около двух третей экрана.

— Стоп, стоп, стоп! — завопила Келли.

Я перемотал обратно и посмотрел. Келли дала понять, чтобы я остановился, при первом намеке на движение. В здание входило несколько людей. Я никого не узнал. Келли была уверена, что входивший третьим был членом поп-группы «Бэкстрит бойз».

Она все больше и больше втягивалась в игру. Каждый казался ей знаменитостью. Я отметил их всех, используя счетчик.

298: двое мужчин — один в длиннополом светлом пальто, другой — в синем.

Люди наивно думают, что все шпионы — это сплошные джеймсы бонды, спортивные машины и рулетка. Я всегда считал такое мнение дерьмом собачьим. На самом деле — это тяжелая работа, когда собираешь информацию, а потом сидишь и ломаешь голову над тем, что же ты собрал. Тот факт, что двое мужчин поднимаются на крыльцо, — ерунда, которая сама по себе ничего не значит. Интерпретация этого — вот что действительно важно. Опознать их, разобраться в их жестикуляции, понять, что произошло до того и что произойдет потом. Поэтому ты должен подмечать и регистрировать все, просто на случай, если позднее это окажется важным. Подавайте мне спортивную машину хоть каждый день.

Экран постепенно становился темнее. Уличное освещение помогало, но стало гораздо труднее различать лица и пропадали цвета; я мог только определить разницу между мужчиной и женщиной и приблизительно назвать их возраст, но и только.

Рабочий день подходил к концу, и все начало закрываться; уходя домой, люди щелкали выключателями или приглушали освещение. Под конец свет остался только в вестибюле и коридорах.

Я пустил пленку на нормальной скорости. Все, что я теперь хотел бы знать, это есть ли в здании ночной охранник, но никого не было видно.

Келли ужасно понравилась игра. Она углядела четырех актеров, двух певиц из «Спайс герлз» и учителя из ее школы. Неплохо. Но что, если бы она действительно узнала кого-то? Я не мог полностью полагаться на то, что она говорила, приходилось воспринимать это с изрядной долей скепсиса; в конце концов, ей было всего семь. Но, доверяя ей, я ничего не терял.

— Хочешь, завтра проделаем то же?

— Да, мне понравилось. Я набрала больше очков, чем ты.

— Все правильно. А теперь послушай: зная, что ты победительница, приляг и вздремни.

Если Келли или я узнаем кого-нибудь на пленке завтра, это будет дополнительный плюс мне; я смогу предъявить его Симмондсу и доказать связь. Это также будет означать, что я действительно произвел разведку с близкого расстояния и узнал причину, по которой они там. Я решил прогуляться и присмотреться получше, а потом составить план, как проникнуть внутрь.

К одиннадцати вечера Келли уже спала глубоким сном, по-прежнему не раздеваясь. Я укрыл ее одеялом, взял карточку-ключ и вышел.

Чтобы не тревожить служащих, я покинул гостиницу через черный ход. Вышел на дорогу к магистрали, свернул направо и направился к объекту. Движение было уже не таким напряженным: всплески шума вместо постоянного рева. Я свернул направо, потом снова направо и оказался на Болл-стрит.

19

Мне не терпелось взглянуть на здание сзади, но для начала пришлось вновь удовольствоваться обзором переднего фасада. Я хотел удостовериться, есть ли внутри охранник, и лучше представить, что же находится в этом здании.

Я пристроился в подъезде напротив. Если прищучат, притворюсь пьяным, которому приспичило. Глубокая тень скрывала меня, когда я глядел через улицу на объект. Сквозь двери мне был виден вестибюль; свет был по-прежнему включен, и глянцевые блики ложились на мокрые бетонные ступени крыльца и кусты. Я посмотрел наверх и увидел свет в окнах прямо над главным входом. Это значило, что верхний коридор был также освещен.

Я простоял так с четверть часа, ожидая хоть каких-нибудь признаков движения. А может, охранник сидит внизу, уткнувшись в телевизор? Или производит обход наверху? Ничего этого я не видел. Пора взглянуть на задний фасад.

Я двинулся тем же путем, что и пришел, но, вместо того чтобы свернуть налево, направился прямо к реке. Это была дорога с односторонним движением, разъезженная и грязная; вода в рытвинах маслянисто поблескивала в свете фонарей. Перебегая из тени в тень, я прокрался мимо площадки с металлоломом и пересек рельсы, которые вели к старому цементному складу. Теперь мои шаги звучали громче рева автострады. Земля была поделена изгородями со старыми цепями и висячими замками. Я продолжал идти по дороге, высматривая место, где можно было бы свернуть и зайти в тыл объекта.

Огни магистрали не были достаточно яркими, чтобы освещать все вокруг, но я пока различал дорогу в тумане, поднимающемся от реки. Тупик. Изгородь перегораживала старую, вконец превратившуюся в месиво дорогу; тут разворачивались водители, пришедшие к тому же выводу, что и я. Я видел также огни аэропорта — за деревьями, которые уступами спускались к Потомаку.

Не оставалось ничего иного, как тащиться обратно к заброшенным железнодорожным путям, которые когда-то, видимо, были ответвлением главной магистрали. Я посмотрел налево: пути тянулись еще примерно на двести метров до заднего фасада объекта, а по левую руку от них стояло несколько старых полуразрушенных строений.